Проблема еще и в том, что высокий контекст не осознает, что он высокий. Люди вкладывают в слова совершенно определенные значения и привыкают к ним. Им не приходит в голову, что кто-то может понять их совершенно не так. Люди забывают, что сами потратили значительное время на усвоение истинных значений слов и выражений. Когда что-то стало понятным, кажется, что оно является таким же понятным для всех.
И коммуникационные проблемы людей часто связаны не с тем, что они чего-то не умеют, а с тем, что мало кто владеет низким контекстом. Поэтому контакты разных групп высокого контекста затруднены.
Если группа высокого контекста представляет для чужака интерес, а сама группа при этом не умеет переходить в низкий контекст, чужаку нужно освоить гигантский объем информации. Там все: и картина мира, и представления об иерархии, и способы обозначения нужных вещей. Например, культурный багаж разных групп отличается как небо от земли. Я не понимаю, как столько народу могли открыть для себя рэп-баттлы только на прошлой неделе, но это факт. Люди обнаруживают какие-то вещи, только если эти вещи попадают в мейнстримные СМИ. Соответственно даже контакт с собственным ребенком, не то что с чужой конторой, будет затруднен. Даже полусветское общение в перерыве между переговорами непременно включает в себя кучу всего. Да вот те же цитаты. Типа «где моя блондинка с драконами» (надо было смотреть «Игру престолов»), или «Грузите апельсины бочками» (надо было читать «Золотого теленка»), или Мордор (надо было не только читать Толкиена, но еще и знать, что с недавнего времени Мордор — это мы).
Разумеется, освоение такой массы информации чудовищно трудозатратно. Учитывая, что у нас все коммуникационное поле состоит из сплошных не связанных между собой групп высокого контекста, то общение становится тяжелой работой. Вот поэтому так.
